Читаем без скачивания [Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

эта молодая госпожа настолько отчаянная, что готова бросаться на любого, за исключением Ло Бинхэ! Избить кого-нибудь до полусмерти было для неё столь же обыденным делом, как перекусить на скорую руку [5]!

— Такой человек, как он? — выплюнула молодая госпожа Дворца. — Тогда скажи-ка мне, почему он бежал от справедливого наказания? И почему он… он… делал такие вещи! — От переизбытка ненависти её голос почти сошел на хрип, глаза покраснели, и Шэнь Цинцю показалось, что он расслышал зубовный скрежет.

— Приговор ещё не вынесен! — парировала Нин Инъин. — Что же ты имеешь в виду под «справедливым наказанием»? Лучше бы занялась поиском истинного виновника! Мы, адепты хребта Цанцюн, не спешим заклеймить ваших из Хуаньхуа за то, что вы перешли все границы дозволенного в своей подозрительности и предвзятости! Это вы настояли на заточении нашего горного лорда в своей Водной тюрьме — если бы не это, то ни о каком побеге не было бы и речи!

«За каким хреном я виноват ещё и в этом? — неистовствовал про себя Шэнь Цинцю. — А главный, мать его, герой опять вроде как ни при чём!»

Ладони Шэнь Цинцю вспотели, а сердце затрепетало от недоброго предчувствия.

Без того затянувшие душу тучи сгустились пуще прежнего [6].

Судя по реакции этих людей, что-то стряслось во дворце Хуаньхуа уже после его отбытия. Выходит, на его старую голову свалилось ещё одно обвинение в дополнение к вороху предыдущих.

Молодая госпожа Дворца явно была вне себя — впрочем, как заключил Шэнь Цинцю, это было вполне обычным её состоянием.

— Как ты смеешь винить дворец Хуаньхуа, будто он сам навлёк на себя все беды? Что ж, похоже, хребет Цанцюн в своем непревзойдённом величии возомнил, будто ему все дозволено. Вместо того, чтобы принести извинения, вы пытаетесь возложить вину на пострадавших! И с такими-то моральными принципами вы осмеливаетесь именоваться первой школой заклинателей из всех существующих! Подумать только!

Губы Нин Инъин дрогнули.

— Хребет Цанцюн носит звание первой школы заклинателей по всеобщему признанию — ты сама только что об этом упомянула. Но, как бы ты ни относилась к нашей школе, ты не можешь отрицать, что первой нарывалась на ссору! Адепты Цинцзин мирно закусывали, никому не причиняя беспокойства — ты же, едва переступив порог, принялась оскорблять нас, выворачивая наизнанку любое наше слово, и договорилась до того, что всю нашу школу следовало закопать живьём вместе с жертвами поветрия в Цзиньлане — на что это вообще похоже? Город Хуаюэ — это вам не ваш задний двор! Или вы почитаете таковым весь белый свет?

Шэнь Цинцю был до глубины души поражён этой речью, высказанной чистым нежным голоском. Как такое возможно, чтобы невинная и добродушная глупышка Нин Инъин решилась на столь резкие слова? И почему молодая госпожа Дворца ведёт себя, словно бешеная собака, только что вырвавшаяся из клетки, чтобы искусать первого встречного?

— Пик Цинцзин славится учтивостью своих адептов, — добавила Нин Инъин, — и мы твёрдо следуем заветам учителя. Один из них гласит, что не стоит спорить с невоспитанными людьми — потому-то мы и терпим подобное поведение. Ты уже всё высказала? Тогда ступай прочь и не мешай нашей трапезе! Хотя, по правде, у меня напрочь пропал аппетит от одного взгляда на тебя. — Взяв чашку с ближайшего стола, она выплеснула её под ноги сопернице.

Юная госпожа Дворца отпрыгнула, но несколько капель чая всё же попали на подол её одеяния.

— Ах ты, сучка! — взвизгнула она.

Мин Фань больше не мог притворяться, будто поглощён едой. Швырнув палочки на стол, он угрюмо усмехнулся:

— Не думай, будто мы тебя боимся, потому что ты — дочь старого главы Дворца. Ты — всего лишь испорченная девчонка, и нам стыдно даже принадлежать к одному поколению с тобой. Думаю, что тут есть только одна сучка, и она стоит прямо перед нами. Ты позоришь свою школу подобным поведением!

Шэнь Цинцю пребывал в полном шоке.

При нём его ученики не проявляли никаких иных черт, кроме покорности и послушания [7] — в его присутствии они бы и пукнуть не посмели. Про таких говорят: «Велишь покормить кур — собаку гулять не выведет [8]». Когда он поручал им готовку, они даже кашу доварить как следует не решались — а оказавшись «на вольном выпасе», разгулялись будь здоров!

Юная госпожа Дворца побледнела от гнева. Будто мало было полученной выволочки, так она ещё и припомнила, что, по словам Цинь Ваньюэ, эта мелкая ведьма с ангельским личиком долгие годы была соученицей Ло Бинхэ — да не просто товарищем по играм, а кем-то вроде сердечной подруги [9]! Ненависть, круто замешанная на зависти, окончательно затмила ей разум, и в воздетую руку молодой госпожи Дворца скользнула чёрная тень, подобная выползшей из рукава ядовитой змее.

Ма-а-ать! Ещё одна плеть!

Видя, что вот-вот начнётся заварушка, глазевшие на перебранку посетители поспешили к выходу. Стоявший у них на пути Шэнь Цинцю отметил, что все они до странного невозмутимы: похоже, для жителей Хуаюэ происходящее было совершенно рядовым явлением. Разносчик даже сумел неведомо как собрать со всех плату за снедь и выпивку.

Любимая дочь старого главы Дворца могла похвастаться превосходно развитыми боевыми навыками, к тому же, её оружие также обладало недюжинной мощью — удары этой плети были способны крушить кости; Нин Инъин же была всего лишь младшим адептом пика Цинцзин, с которой старшие братья привыкли сдувать пылинки. Опасности, встреченные ею на жизненном пути, можно было перечесть по пальцам, а боевого опыта у неё почитай что и вовсе не было. Хоть меч Нин Инъин метался из стороны в сторону с приличной скоростью, было очевидно, что ей не отбить удары хлыста.

Мин Фань, само собой, рвался на помощь, но ему было не пробиться сквозь заслон, образуемый смертельным танцем высокоуровневого железного хлыста, так что молодому человеку оставалось лишь с растущим беспокойством наблюдать за ходом сражения. Видя, какой оборот приняли события, Шэнь Цинцю наклонился, чтобы сорвать листик с цветника, и щелчком запустил его в воздух.

Нежный зелёный листик, наполненный духовной энергией, порхнул к железной плети — и по залу раскатился оглушительный грохот влетевших друг в друга на огромной скорости массивных твёрдых предметов. Поначалу не обратив на это внимания, молодая госпожа вскоре ощутила, что её большой и указательный пальцы занемели. Плеть выпала из ослабевшей кисти.

Нин Инъин была озадачена не меньше неё самой: стоило ей замахнуться мечом,